«День старца». Памяти прп. Иосифа Оптинского
День старца начинался очень рано. В два часа утра старец вставал и прослушивал утреннее правило, которое читали келейники. Во время чтения правила отец Иосиф молился стоя, а в последние годы, по болезни, сидя или лежа на койке. Молитвенное правило старца состояло из утренних молитв, двенадцати избранных псалмов и первого часа. Затем, после небольшого отдыха, часов около пяти старец выслушивал третий и шестой часы с изобразительными и, смотря по дню, канон с акафистом Иисусу Сладчайшему или Божией Матери. После этого старец, умывшись и одевшись, писал письма или читал что-либо из творений святых отцов, иногда же беседовал с келейниками. А в это время к хибарке старца стекался понемногу народ: изнутри скита в нее входили мужчины, а снаружи — женщины. Часов около восьми старец Иосиф выпивал две чашки чая и выходил к народу. 
Впрочем, так распределял время старец в первые годы своего старческого служения. Впоследствии же, когда силы старца стали слабее, он выходил к посетителям часов в девять, а иногда и позже. Сначала отец Иосиф шел в мужскую приемную. Здесь он выслушивал нужды посетителей, давал благословение и советы. С особенными нуждами старец принимал в своей келлии. Из мужской приемной старец проходил по узкому коридору на женскую половину. Часов около двенадцати старец обедал. До последних лет своей жизни, когда он уже не мог выходить на воздух, старец обедал вместе со всею скитской братией на трапезной. Скитская трапезная пища всегда приготовляется на конопляном масле, ее старец съедал в очень ограниченном количестве.
После обеда до двух часов старец отдыхал. Но отдых его не заключался во сне. Однажды старцу заметили, что он изнуряет себя, лишая и малого послеобеденного отдыха. «Да разве отдых состоит в том, чтобы спать? — ответил батюшка. — На это есть ночь, а днем довольно и так одному побыть». В течение этих двух часов старец занимался чтением, составлением ответных писем, умной молитвой или же занимался переклеиванием старых конвертов на внутреннюю сторону, которые после употреблял для рассылки писем по ближайшим монастырям. Имея в виду последнее занятие старца, бывший его письмоводитель замечает в своих воспоминаниях о старце: «Так и время зря не тратилось у отца Иосифа, и материальная экономия была».
С двух часов начинался опять прием посетителей. В летние жаркие дни старец выходил в лес и всем желающим дозволялось тогда его сопровождать. Во время прогулки по лесу все шли поодаль, а старец впереди с кем-нибудь занимался. Иногда старец садился в лесу для отдыха на стульчик, который всегда брали для него из хибарки его заботливые почитатели. Все сопровождавшие старца рассаживались тогда вокруг него, и батюшка Иосиф рассказывал что-либо назидательное из прочитанных им духовных книг или из жизни оптинской братии, а иногда о чем-либо из своей собственной жизни. Смысл этих бесед всегда заключал в себе полезное нравоучение или обличение чьих-либо недостатков.
С прогулки старец возвращался опять в хибарку и уже в ней занимался с посетителями. В восемь часов вечера он шел на трапезу. В последние же лет пять жизни отца Иосифа, когда он перестал ходить на общую трапезу, ему приготовлялось на ужин одно блюдо: или жиденький кисель, или же рисовая кашица. Вина старец никогда не употреблял, даже и в тех случаях, когда этого требовали от него доктора во время его болезни. После ужина, если в хибарке бывали посетители, старец выходил к ним, но уже ненадолго. Усталый и болезненный, он в таких случаях чаще ограничивался лишь одним преподанием благословения и затем уходил в свою келлию до следующего утра.
Перед сном, часов в десять-одиннадцать, старец выслушивал вечернее молитвенное правило, состоявшее из малого повечерия, канона Ангелу Хранителю и вечерних молитв. После этого батюшка ложился спать. Так заканчивался длинный трудовой день старца Иосифа.