Состоялись торжественные мероприятия по случаю 100-летия преставления архитектора Успенского храма подворья Оптиной пустыни В.А. Косякова
Настоятель Оптинского подворья иеромонах Даниил (Михалев) принял участие в юбилейном торжестве по случаю 100-летия со дня преставления архитектора Успенского храма Василия Антоновича Косякова.
В Воскресенском Новодевичьем монастыре после Божественной литургии была отслужена лития у могилы выдающегося русского зодчего, а также совершено освящение мозаики на фасадах Казанского храма.
Будущий архитектор Василий Косяков родился 5 августа 1862 года в Санкт-Петербурге, в семье ремесленника кухмистерского цеха Антона Корнеевича Косякова. В 1885 году Василий окончил Институт гражданских инженеров, c 1888 года преподаватель, с 1900 года профессор, а с 1905 и до 1921 года - первый избранный директор ИГИ (ныне СПбГАСУ - Санкт-Петербургский государственный архитектурно-строительный университет).
Василий Косяков проявил себя как: архитектор, инженер, ученый, организатор, художник, руководитель. Наиболее полно его талант раскрылся в храмовом зодчестве. С конца 19 века был архитектором Священного Синода. Так же, как и Н. В. Султанов, Косяков проектировал в византийском и русском стиле.
Василий Антонович Косяков ввёл в строительную практику ряд передовых планировочных и конструктивных новшеств.
Первый реализованный самостоятельный проект — церковь Милующей Божией Матери в Галерной гавани. В этом проекте в 1888 году архитектор впервые применил тип однокупольного византийского храма с четырьмя апсидами (конхами), впервые предложенный Д. И. Гриммом и Р. И. Кузьминым в 1850-х гг. Этот тип получил дальнейшее развитие в творчестве Косякова. Например, в 1895—1902 гг. им был построен собор Владимира равноапостольного в Астрахани, а в 1906—1908 гг. — Казанская церковь в Воскресенском Новодевичьем монастыре.
Косяков одним из первых среди петербургских архитекторов применил конструкцию свода из перекрещивающихся арок (Успенская церковь на подворье Киево-Печерской лавры, 1895—1900 гг.). Он же ввёл эту конструкцию и в типологию соборного храма, например, в соборе во имя Николя Чудотворца в Лиепае (1900—1903 гг.) и в соборе Казанского монастыря в Данилове (1900—1918 гг.). Это позволило, в свою очередь, освободить внутреннее пространство храмов от столпов, сделав интерьеры более просторными и светлыми. Использование бетона как материала для этих арок также было в то время новым словом в строительстве.
Одна из известных работ В. А. Косякова - Морской собор в Кронштадте, сооруженный в 1903-1913 гг. в неовизантийском стиле.
Как писал в 1910 году сам Василий Косяков: «С 1902 г. в г. Кронштадт производится постройка Морского Собора — памятника чинам флота, погибшим при исполнении служебного долга… Храм сооружается по высочайше одобренному проекту и во все время хода постройки является предметом особого внимания их императорских величеств».
К характерным чертам церковных проектов Косякова можно отнести симметрично-осевую композицию фасадов, арочные витражные окна, арочные крыльца с гирьками, активное применение изразцов.
Одно из последних творений Василия Антоновича Косякова – Казанская церковь-усыпальница Воскресенского женского Новодевичьего монастыря у входа на Новодевичье кладбище в Петербурге, выполненная в русско-византийском стиле, у стен которой в 1921 году и обрел свое упокоение ее архитектор…
Память о Василии Косякове хранит множество благородных дел, им совершенных…Об одном из них рассказал в своих воспоминаниях новомученик отец Михаил Чельцов:
«Скоро стало известным по всему Институту о моем возвращении домой, и ко мне быстро пришел Василий Антонович Косяков с расспросами о моем житье-бытье в тюрьме и о здоровье теперь. Вечная ему благодарность от меня и от всей моей семьи. Только благодаря ему в августовские дни я остался живым, когда всех взятых в то время священников – свыше десяти человек – расстреляли или утопили. Он своим ходатайством перед Луначарским и защитой меня перед ним подвинул того потребовать моего освобождения еще с 10-й Роты. И если я не был освобожден тогда, то только сам я виноват в этом. «Как его, - то есть меня, - можно освободить, коли он все время на допросе говорил о вере?» - сказали В.А.Косякову после моего допроса на 10-й Роте, а он здесь стояли ждал меня увидеть свободным. Не освободили, и ладно; только бы не казнили. А этим я обязан В.А. Косякову. Вечная память!
<…>1/14 августа 1922 г. объявили мне на Шпалерке, что расстрел заменен пятью годами. Это освобождение, собственно, сравнительно быстрое освобождение (ибо все были освобождены после меня) произошло опять благодаря хлопотам дорогого Василия Антоновича Косякова. Он, на другой же день после моего ареста, возбудил ходатайство об освобождении меня и еще кого-то из профессоров Института перед Луначарским».
