Духовная беседа на Оптинском подворье 21 февраля 2016 года
21 февраля на Оптинском подворье состоялась очередная духовная беседа под руководством настоятеля игумена Арсения (Мосалева). По сложившейся традиции, первая часть встречи была посвящена чтению наизусть прихожанами глав из Евангелия, вторая часть — беседе на духовные темы.
На беседе собрались прихожане и гости Подворья, собравшиеся после воскресного богослужения в трапезной. Также в беседе принял участие иеромонах Амвросий, насельник монастыря Оптина Пустынь, прибывший на Подворье в Санкт-Петербург по хозяйственным делам.
В этот раз прихожане зачитали на память зачала из Евангелия на церковнославянском языке от Матфея 1-ю главу («Книга родства Иисуса Христа, Сына Давидова…»), затем 5–7 главы, Нагорную проповедь Спасителя («И по Нем идоша народи мнози…», «Внемлите милостыни вашея не творити пред человеки…», «Не судите, да не судими будете…»), вспомнили некоторые зачала из книги Апостола — Послание апостола Павла к Коринфянам, 13-ю главу («Аще языки человеческими глаголю и ангельскими…»). Затем, игумен Ефрем, игумен Арсений и иеромонах Амвросий побеседовали с прихожанами на духовные темы.
Предлагаем вашему вниманию некоторую часть из беседы и советы братии обители.
ПРИХОЖАНКА: Батюшка, поясните, слышала от знакомых про лечение методом гипоксии. Но когда делают гипоксию, у человека отключается мозг, насилие ли это над личностью, если человек соглашается на такой сеанс?
ИГУМЕН ЕФРЕМ: У нас сегодня на беседе отец Амвросий, и, он, как врач по специальности, ответит на ваш вопрос.
ИЕРОМОНАХ АМВРОСИЙ: В самом вашем вопросе прозвучал ответ. Если человек соглашается, то какое же это насилие? Метод гипоксии используется, например, при лечении шизофрении, это подавление очагов возбуждения. Если нравится кому-то гипоксия, если другого метода нет — человек не может просто прийти к Богу и покаяться, осознать свои ошибки, а упав снова, снова прийти и раскаяться. Можно и эти методы использовать, пожалуйста.
ПРИХОЖАНКА: Батюшка, а ещё, говорят, что человек, который таким методом лечит других, видит, как из пациентов выходят какие-то сущности. Может быть такое без молитв, если человек не молитвенник?
ИЕРОМОНАХ АМВРОСИЙ: Сам метод гипоксии или, другой, гипогликемии, вспомним, гипогликемическую кому — это нечто подобное, используются при лечении некоторых болезней. При этом человек находится на уровне жизни и смерти, искусственно вводится в кому, и в этом состоянии, действительно, гасятся какие-то очаги возбуждения. А то, что вы говорите «он какого-то видит», — это непроверенные данные, зачем о них вообще говорить?
ПРИХОЖАНИН: Батюшка Арсений, благословите, можно вопрос про частоту причащения, кто-то из священников говорит причащаться часто, кто-то реже, потому что будет привыкание. Как вы считаете, что лучше?
ИГУМЕН АРСЕНИЙ: Почитайте внимательно документ «Об участии верных в Евхаристии», там всё написано.
ПРИХОЖАНИН: Получается, руководствоваться этим документом?
ИГУМЕН АРСЕНИЙ: Конечно. Если нет духовника, то руководствуйся этим Положением, в нём чётко всё прописано. Если нет духовника, то помолись Богу, чтобы Господь дал духовника, чтобы вера была к духовнику, и с ним уже определяйте, как и когда приобщаться Святых Тайн.
ПРИХОЖАНИН: Отец Ефрем, когда я был в одном монастыре, там от братии слышал, что в миру будет, как в аду, а в обители будет, как в миру. Это где-то написано?
ИГУМЕН ЕФРЕМ: Это выражение святых Отцов. Святые Отцы часто об этом говорили, писали; и сами посмотрите сейчас на большие обители, на сколько туда вторгается мир. Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорил, не ищите шумных и известных обителей, а ищите тех, где вы могли бы жить по-монашески. Святитель также писал, что в монастырь люди приходят из мира, а какой мир, такие и монахи. Мир присутствует в монастыре очень сильно — это факт, но как от этого избавиться? В 90-е годы я общался с архимандритом Иоанном (Крестьянкиным), он говорил, что раньше, когда в монастыре заканчивались богослужения, люди ушли из монастыря и дверь монастыря закрывалась, и монастырь был закрыт. Когда пришло время богослужения, монастырские двери открывались, и люди приходили только на богослужение. А сейчас, это были 1992–1993 годы, как говорил батюшка, 3000 экскурсий в год… Мир очень сильно вторгается в обители.
ПРИХОЖАНИН: А в связи с чем в обителях бывает коммерция?
ИГУМЕН ЕФРЕМ: Приведите пример, что вы подразумеваете под коммерцией в монастыре?
ПРИХОЖАНИН: Вот торгуют своими продуктами, изделиями, закупают, продают…
ИГУМЕН ЕФРЕМ: Это не коммерция. Это деятельность, с помощью которой живёт и существует обитель. Иначе — где она должна брать средства на своё содержание? Надо строить обитель, возродить её из руин; монахи от продажи своих изделий не богатеют, они зарплаты не получают. В Оптиной пустыни очень много полей, монахи занимаются земледелием, выращивают зерно и для обители, и для продажи. Если Оптина пустынь собрала 1000 тонн зерна, что с ним делать? Из них — 200 тонн для обители, остальное — на реализацию. И полученные средства всё равно будут потрачены на ту же обитель, на братию и паломников. Ещё раз говорю, что монахи зарплаты не получают, жизнь в монастыре общежительная, всё выдаётся по благословению игумена, всё делается по благословению игумена, настоятель и братия живут скромнее скромного. Достроить в монастыре храм, стену, и денег нет. Приезжают в монастырь люди и говорят, что вот монахи начали и не могут достроить, а у монахов элементарно нет средств. И приходится, к примеру, рыбу ловить, продавать и так далее. Где коммерция? Кто принесёт в обитель деньги, чтобы монастырь существовал? Как протоиерей Дмитрий Смирнов прекрасно сказал, когда ему задавали подобные вопросы: «Давайте церкви десятину. Пусть каждый отдаёт десятину». Все ли дают десятину из своего заработка?
ПРИХОЖАНКА: Батюшка, есть такие люди.
ИГУМЕН ЕФРЕМ: И слава Богу, что есть. Одни приходят к нам и говорят, мы хотим пожертвовать, а другие кладут за свечной ящик незаметно, и только один Бог знает их жертву. Помните случай в блокадном Ленинграде, тогда Патриарх (в те годы — митрополит) Алексий (Симанский) в Никольском соборе перед иконой нашёл мешочек с драгоценностями и бриллиантами: кто-то просто пришёл в храм и положил, это в блокаду, хотя тот человек мог на эти средства в блокаду жить. А Патриарх Алексий нашёл и отнёс в фонд обороны. И тогда только о нём вспомнили: «Может, вам чем-то помочь?» Вот такие люди были… Когда мы пришли в Оптину, в первые годы открытия, и мы выходили из храма со службы, и играла музыка, потому что рядом в монастыре жили мирские люди. Каждый из светских людей требовал за выселение большие суммы, а как выселять, где монастырю брать деньги? Хорошо, если благотворители найдутся, а если не найдутся? Когда в Оптиной пустыни на послушании я занимался сельским хозяйством, мы первую свою мельницу купили знаете на что? — когда мы вырастили свою рожь. Рожь. Она удалась в том году, это был 1996-й год. Мы вырастили рожь, рожь реализовали и купили на неё мельницу. И первый раз я отслужил на муке, которую мы сделали сами. Ещё отец Наместник нам сказал, чтобы я записал этот факт и чтобы он вошёл в историю обители. Скажите, это плохо или хорошо, это коммерция? Мы вырастили рожь, купили мельницу, сделали из зерна муку и на этой просфоре отслужили Литургию.
ПРИХОЖАНКА: Батюшка, я часто слышу и читаю с православных Интернет-порталов и сайтов, что хорошо переселиться из города в деревню, вернуться на землю, создать свои фермерские хозяйства и так далее. Но у нас, какую бы сферу не взяли, с каждым годом сокращается количество людей, которые умеют работать, а не быть просто менеджерами, дизайнерами, работая с компьютером.
ИГУМЕН АРСЕНИЙ: Так и есть.
ПРИХОЖАНКА: Но я думаю, что не обязательно переселяться в деревню, чтобы быть полезным и спасать свою душу.
ИГУМЕН АРСЕНИЙ: Согласен с вами. Не знаю, кто что советует, переселяться или нет. За кого-то я не отвечаю, а сам не советую. Живите, где живёте. В городе — значит в городе. Кому нравится, кто хочет и может переселиться в деревню, пожалуйста, переселяйтесь.
ПРИХОЖАНКА: А у меня вопрос такой — бывает ощущение, что благодать то она есть, то её нет, иногда очень тяжело, что её нет, это нормально?
ИЕРОМОНАХ АМВРОСИЙ: Вы знаете и, наверно, сами читали у святых Отцов, что к благодати мы стремимся, мы просим, но она даётся Богом. Это дар Божий. За что она даётся — мы можем какие-то труды предпринимать, но не ради неё, чтобы получить её. А ради того, чтобы просто быть с Богом. А Господь, если мы имеем такое расположение, когда-то нас утешает. Из своего личного опыта замечу, что Господь часто утешает после каких-то скорбей, может, вы и сами заметили это. То есть если человек достойно переносит скорбь, не ропщет, старается терпеть, то Господь награждает какой-то радостью. Назови такое состояние благодатью или Богообщением — это уже сложно сказать, потому что тут и святые Отцы по-разному рассуждали насчёт присутствия благодати, можем ли мы вообще сами чувствовать благодать. Это полемический вопрос. Но что незримо ты иногда чувствуешь, что Господь есть, Он подтверждает Своим незримым действием и даёт нам ощущение Своего присутствия, даёт нам радость — это есть. А жизнь духовная, она всегда состоит из скорбей тоже, не только из радостных моментов, которые надо преодолевать, и в этот момент как раз навряд ли мы испытываем какую-то великую радость. Правильно? Поэтому стремиться за ней (благодатью), искать её, какие-то особые закономерности выявлять — они выявляются каждым человеком из личного опыта, из Богообщения.
ПРИХОЖАНКА: Батюшка, а когда у человека много-много скорбей, и бывает такой помысел, что нужно рассчитаться за те ошибки, которые совершила. Это неправильно, наверно?
ИЕРОМОНАХ АМВРОСИЙ: Если этот помысел вам помогает…
ПРИХОЖАНКА: Не помогает.
ИЕРОМОНАХ АМВРОСИЙ: Святые Отцы об этом писали, что если ты не видишь причины скорбей, то значит причина в твоих предыдущих ошибках. Но в любом случае, надо настраиваться с терпением переносить скорби и понимать, что с нами Бог, Который всегда с нами незримо присутствует и помогает нам в перенесение скорбей и несчастий.
ПРИХОЖАНИН: Батюшка, скорби человека возникают по естеству человека по тому, как он живёт. Мы грешим, и получаем скорби от того, что совершаем грех. Это очевидно. А есть скорби, которые человек получает по попустительству Божию для того, чтобы человек укрепился в вере. Это тоже благодать Божия, потому что Бог даёт скорбь человеку, чтобы проверить его, насколько он крепок в вере. Если он, как вы сказали, мужественно это переносит, то Господь ему обязательно посылает утешение.
ИЕРОМОНАХ АМВРОСИЙ: И так бывает. А бывает просто скорби, как в Евангелии читаем, болезнь «издетска» (Мк. 9:21) — врождённое заболевание с детства или ещё что-то в этом роде. Общий принцип такой: надо любую скорбь претерпевать, откуда бы она не шла — по попустительству или за наши грехи. В принципе, это одно и тоже — скорбь нас всегда чему-то научает, она приближает нас к Богу. Что она нам даёт? — дух смиренный и сокрушенный (Пс. 50:19). Если человек правильно воспринимает скорби, он сокрушается, он призывает на помощь Бога и Святого Духа. Только смиренное сердце Господь может и посетить, и облагородить, и изменить.
ПРИХОЖАНИН: Батюшка Ефрем, говорят, что если в обитель уйдёшь, то это богоугодное дело. Просто я иногда задумываюсь, думаю над этим… И труд для монастыря влечёт, и мир пока не могу оставить. Одно время у меня было такое противоречие…
ИГУМЕН ЕФРЕМ: Пока у вас не будет чёткой уверенности, что вам нужно, не надо идти в монастырь.
ИГУМЕН АРСЕНИЙ: По романтическим увлечениям в монастырь не уходят. Поначалу почувствуете упокоение, благодать, а потом начнутся духовные брани. Когда приступаешь служить Богу, сразу приготовь душу свою во искушения (Сир. 2:1; Иак. 1:2).
ИГУМЕН ЕФРЕМ: Много ошибок было, когда приходили в монастырь по романтическим побуждениям, а через некоторое время люди поняли, что это на всю жизнь — и происходили трагедии, страшные трагедии.
ИЕРОМОНАХ АМВРОСИЙ: Но было уже поздно, когда постриг приняли.
ПРИХОЖАНИН: Тяготит мирская жизнь и разочарование есть.
ИГУМЕН АРСЕНИЙ: Из-за неустроенности тоже не идут в монастырь. Святой Иоанн Лествичник пишет, что в монастырь уходят по трём причинам: первая — по особой любви к Богу, вторая — ради Царствия Небесного, и третья — по множеству совершённых грехов (Леств. 1:5). Хотя, тот же Иоанн Лествичник замечает, что ушедший из мира, когда видит благочестивую жизнь братии, иногда сам исправляется и становится настоящим монахом (Леств. 1:18). Но это большая редкость (см. о монашестве).
ПРИХОЖАНИН: Батюшка, а у меня вопрос связан с грехом злопамятства из личного опыта. У меня бывает, что мне кто-то сделал плохое, я приду к нему и выскажу всё; потом бывает, что могу промолчать, но внутри всё равно гнев остаётся и даже длительное время, несмотря на то, что молюсь. Общаться ли с этим человеком, или не общаться, чтобы не быть искушённым, или простить как ни в чём не бывало? Как понять, осталось ли злопамятство?
ИГУМЕН ЕФРЕМ: Мы на прошлой беседе об этом говорили, прочитайте прошлую беседу на сайте: и про причины злопамятства, и какие признаки, когда злопамятства нет. Этот вопрос относится к духовной брани. Что вы будете предпринимать, чтобы не было злопамятства, скажите?
ПРИХОЖАНИН: Буду молиться.
ИГУМЕН ЕФРЕМ: Вот вы сами отвечаете на этот вопрос. Вы молитесь Богу — Всевышнему, Всемогущему, Всевидящему и Любящему, Который в одно мгновение всё может изменить. Молитесь. Просите. Святые Отцы говорят, что признак не злопамятства, когда вы слышите о своём враге, что ему плохо, и сожалеете (сопереживаете) ему. Вы говорите о том, что у нас у каждого в сердце и с каждым человеком происходит, говорите о том, что в каждом человеке есть — никогда человек не может сказать, что он лишён злопамятства, в той или иной степени.
ПРИХОЖАНИН: То есть мне как ни в чём ни бывало общаться, это я могу. Но говорить: «Брат, у меня всё хорошо, я тебя люблю!» — у меня такого нет.
ИГУМЕН ЕФРЕМ: Говорить всем «я тебя люблю» — это всё слова, это пафос. Мы должны быть ровными ко всем, по отношению к врагам и друзьям. Всегда ровно себя вести, лучше быть попроще и молчать. Будьте сдержаны во всём, во всех ваших чувствах и душевных проявлениях.
ПРИХОЖАНКА: Скажите, а на сколько можно проявлять свою веру внешне, перед другими, и, если скрываешь, не будет ли это предательством Христа? Просто коллектив, где я работаю, там люди в душе верят, но они не церковные, и когда на работе отмечаем праздники, люди очень сильно употребляют алкоголь, и в таком состоянии, если вопрос коснулся веры, то они трактуют это очень вольно, как им хочется.
ИГУМЕН АРСЕНИЙ: В Евангелии же написано: «Не мечите бисер перед свиньями» (Мф. 7:6). Что тут ещё скажешь. Батюшка Амвросий так говорил в беседе с писателем Евгением Поселяниным, что спорить о вере нельзя, потому что никому ничего не докажешь, а сам только расстроишься.
ПРИХОЖАНИН: О Боге надо говорить трезвым.
ПРИХОЖАНИН: Отец Арсений, а когда проходишь мимо храма всегда ли можно креститься? Говорят, что это действия на показ, что лучше в храм зайти и в храме поклониться.
ИГУМЕН АРСЕНИЙ: Перекреститься — это же ваше стремление, это не действие напоказ. Если напоказ, то ваша совесть вас сразу обличит.
ИГУМЕН ЕФРЕМ: Мы должны всегда, проходя мимо храма, креститься. Это наша христианская обязанность.
ПРИХОЖАНИН: То есть никто ничего не подумает.
ИГУМЕН АРСЕНИЙ: Какая разница, кто что подумает. Это же ваше сердечное стремление.
ПРИХОЖАНКА: Сейчас крестятся, проходя мимо храма, тысячи людей!
ИГУМЕН АРСЕНИЙ: Вам хочется перекреститься, когда вы видите храм? Вам хочется?
ПРИХОЖАНИН: Конечно.
ИГУМЕН АРСЕНИЙ: Перекреститесь. Вот и всё. Что тут мудрствовать, какой раз уже слышим, что вы (ко всем присутствующим) возводите заурядные вопросы, обычные вопросы, в какой-то ранг сложных задач. Мы увидели храм, и мы знаем, что там наше спасение, там наша любовь, там наше исцеление от всех наших грехов — и мы «Господи, помилуй» и перекрестились. Какая нам разница, кто там слева, кто справа, тем более в православной стране. Понятно, если вы живёте, к примеру, в Тегеране или в странах, где сейчас гонение на христиан, вы про себя Господа тихонечко помянете «Господи, помилуй», если не готовы на прямое исповедание веры. А здесь в России, кто вам мешает перекреститься?
ПРИХОЖАНИН: Батюшка, можно вопрос. Господь нам заповедовал любить врагов своих, не воздавать злом за зло, и вот личный, насущный вопрос, когда своего ребёнка в садике сильно ударил другой ребёнок лопатой. Как научить сына защищать себя и других?
ИГУМЕН ЕФРЕМ: Ребёнок понимает, что он христианин, что он делает?
ПРИХОЖАНИН: Он ещё маленький, думаю, нет.
ИГУМЕН АРСЕНИЙ: Вы сами представьте ситуацию: детский садик, толпа маленьких детей, и они играют и в игре друг с другом дерутся, порой, тем, что им под руку попало: лопата — лопатой, камень — камнем. Они ещё до конца не осознают свои поступки.
ПРИХОЖАНИН: Я ребёнку говорю, чтобы он дал сдачи в следующий раз.
ПРИХОЖАНКА: Нет, надо говорить, чтобы полюбил, простил его.
ПРИХОЖАНИН: Тогда сын вырастет таким, что его все колотить будут. Он потом уже взрослым не сможет защитить и постоять за себя и за других.
ИГУМЕН ЕФРЕМ: Здесь лучше обратиться к истории, как жили наши деды, прадеды, прапрадеды, которые родились и воспитывались в православной стране. Как они решали такие вопросы. Были традиции поведения, когда личные оскорбления — это одно, а когда касается общества, защиты интересов государства и веры — совсем другое. И воины воспитывались, чтобы, прежде всего, побеждать и убивать врага, учились воинскому искусству, помимо военачальников был и священник, и воины благословлялись, чтобы победить врага, когда наступало военное время. Приведу в пример интересное суждение одного кавказца-спортсмена: что вы говорите, русские, когда вы к нам кавказцы приезжаете нарушаете традиции; а он говорит в ответ, что вы, русские, покажите свои традиции, у вас есть ли традиции, чтобы мы их уважали? Действительно, на Кавказе есть традиции: большие семьи, уважение к страшим, женщины ходят в благообразном виде. А у нас — всё наоборот. Раньше в русских семьях было по пятеро, по шестеро детей, сыновья были, воины, Россию боялись, потому что она была нравственно и физически сильна. А сейчас этого нет. Нет традиции. Теперь по одному ребёнку в семье, один и с утра до вечера за компьютером сидит, не может себя прокормить и защитить. Лучше бы спортом занимался и молился, и родители бы способствовали воспитанию, рожали бы не по одному ребёнку, а больше, чтобы одного на воинскую службу отдать, другого в монастырь отправить, третьего оставить воспитывать детей. Это была бы традиция… Если вы своего ребёнка воспитаете в традициях, чтобы он стал духовно сильным, крепким, что он сможет постоять за себя, за окружающих, за православную веру — вот это будет настоящее воспитание. А когда вы будете думать, что же он должен сделать, ответить или не ответить, ударить или не ударить — это разговор ни о чём. Воспитайте его духовно сильным и крепким человеком, а там он уже сам сделает выбор, когда нужно защитить, а когда нужно промолчать.
ПРИХОЖАНИН: Батюшка, у меня по ходу нашей беседы возник такой вопрос, а вдруг начнётся война, меня призовут на войну, и надо будет убивать людей. Получается, если придётся защищать и убивать других, то я могу умереть, убивая других пусть даже геройски, в состоянии ненависти?
ИГУМЕН ЕФРЕМ: Нет, вы не правы.
ПРИХОЖАНИН: Отец Ефрем, поясните, чтобы мне понять.
ИГУМЕН ЕФРЕМ: Если на поле боя за православную веру, за православную Родину погибает человек, то он будет мучеником. Он выполнял свой долг, ему деваться было некуда. Святой князь Александр Невский сказал: «Не в силе Бог, а в правде». Он сражался и убивал на Чудском озере, и при этом он святой благоверный князь, покровитель нашего города. Святой Илия Муромец тоже был воином и много других святых. А сорок мучеников Севастийских вообще служили в языческой Римской армии, они были христианами, но и были искусными непобедимыми воинами. Мы знаем это из их жития, что они одерживали невероятные победы, сражались за Рим.
ПРИХОЖАНИН: То есть, отец Ефрем, есть общие устремления, а есть частные моменты.
ИГУМЕН ЕФРЕМ: Конечно. Так что, если, например, на улице кто-то к вам обратился с бранными словами и дал вам пощёчину, вы можете сказать «Прости, брат» и дальше пойти — это будет вашим великодушием, это будет христианским поведением. Но когда при вас оскорбят или обидят другого человека, то, естественно, вы будете его защищать, если у вас есть силы и уверенность что, вы его защитите.
ПРИХОЖАНИН: Батюшка, а можно так рассуждать. Когда ты защищаешь себя против бандита, ты защищаешь образ Божий, который в себе несёшь.
ИГУМЕН ЕФРЕМ: Отец Амвросий, как бывший военный врач, ответит на ваш вопрос.
ИЕРОМОНАХ АМВРОСИЙ: Думаю, конечно, человек должен себя защитить. Это же самозащита.
ПРИХОЖАНИН (другой): А с другой стороны, преподобный Серафим Саровский он же не защищался, правильно?
ИГУМЕН АРСЕНИЙ: Но это же мера, наша мера и силы. Приводите слова «любите враги ваша», «подставь другую щеку» (см. по Мф. 5:44 и далее), поведение святого человека, да мы простить друг другу не можем, мы малого сделать не можем, а берёмся за такие высоты. Мы приходим постепенно «в меру полного возраста Христова» (Еф. 4:13). Нам бы пока научиться прощать, зло не держать друг на друга, самое малое сделать, хотя бы три дня попоститься перед Причащением, прочесть Евангелие, хоть зачало наизусть выучить — мы этого не делаем, а берёмся за рассуждение главнейших заповедей.
ПРИХОЖАНИН: Батюшка Амвросий, вы врач и священник, скажите, пожалуйста, как связать наши немощи и духовные падения. Скажем так, что многие болезни иду от наших духовных падений, и мне как-то давно попадалась книжка, где прослежена взаимосвязь наших грехов и болезней.
ИЕРОМОНАХ АМВРОСИЙ: Конечно связь есть, это мы видим по нашему опыту. Если мы грешим, то совесть нас уличает — уличает, при этом мы неспокойны — неспокойны, адреналин выделяется, если уже на физиологию перейти, — выделяется, стресс организм испытывает — испытывает, организм работает в перенапряжении — в перенапряжении, а где тонко, там и рвётся. У кого-то один орган слабее, у кого-то другой — сердце, нервная система. Если мы живём в гармонии с Богом, это в идеале, то мы ничего такого не испытываем, и стресс на нас не действует. Это в идеале, но таких людей нет. А падения и грехи на нас влияют, потому что мы нарушаем закон Божий, а раз нарушаем, нас обличает совесть, и мы сами же страдаем.
ПРИХОЖАНИН: Батюшка, а у меня вопрос насчёт исповеди. Если совесть обличает, а исповедь и Причащение будут только в следующее воскресенье, как быть, можно ли исповедаться священнику только в двух-трёх грехах, которые тяготят?
ИГУМЕН ЕФРЕМ: Можно и каждый день исповедаться. Есть что-то на душе, идите и говорите. У нас в храме каждый день исповедь, с 9 часов утра, пришли и рассказали священнику. А у вас какая-то математика.
ИГУМЕН АРСЕНИЙ: Когда что-то тревожит нашу совесть, это, прежде всего, мешает нам молиться, предстоять перед Богом. А вы подошли к батюшке, рассказали: «То-то-то тяготит, и ещё согрешил делом, словом, помышлением и забытыми грехами, Господи, помилуй и прости». Вам прочитали разрешительную молитву, и вы спокойны.
ПРИХОЖАНИН: Хорошо, когда совесть обличает, а бывает, что совесть молчит, умом знаешь, а совесть молчит.
ИГУМЕН АРСЕНИЙ: Конечно, это плохо, и надо в этом исповедаться.
ПРИХОЖАНИН: Батюшка, а если после исповеди чувство стыда тебя не покидает от содеянного греха, это нормально?
ИГУМЕН ЕФРЕМ: Всё это относится к чувствам, на которые не надо обращать внимания. Надо исповедаться — и всё. Это особенно женщин касается, иногда исповедуются, а потом ещё раз подходят, что они не чувствуют облегчения. Ум должен парить над всеми страстями, если вы умом понимаете, в чём вы согрешили и исповедовались, то успокойтесь и не обращайте на чувства внимания. Очень редко Господь даёт понимать, что происходит в момент этого Таинства. Как сегодня отец Амвросий вам говорил о благодати, отец Амвросий чётко сказал, что очень трудно понять, в какой момент происходит облагодатствование, что мы чувствуем. Когда человек совершает смертный грех, и он его настолько доводит до отчаяния, что ему нужна срочная исповедь, и, конечно, в момент прочтения разрешительной молитвы такой человек чувствует облегчение. А кто живёт и постоянно исповедуется, не согрешая смертными грехами, у тех как бы притупляется, становится незаметным чувство благодати или не ощущается облегчение; мы исповедуемся по закону, по пониманию того, что мы согрешаем, по зову совести. Как Оптинский старец Исаакий, он, будучи уже настоятелем обители, часто исповедовался духовнику, и его спрашивали: в чём тебе каяться, как человеку святой жизни? На это отец Исаакий отвечал сравнением: оставьте на время стол в комнате с запертою дверью, а потом придите и проведите пальцем по нему, и останется на столе чистая полоса, а на пальце — пыль, которую не замечаешь и в воздухе; так и грехи на душе — большие или малые, но они накапливаются непрерывно, и от них следует очищаться.
Также, на духовной беседе прозвучали и другие вопросы.