Проповедь в Неделю 21-ю по Пятидесятнице
Дорогие во Христе братья и сёстры, сегодня за Божественной литургией мы слышали одну из самых пронзительных и трезвых притч, которые произнёс Спаситель — притчу о богаче и Лазаре. Эта история, рассказанная Христом не как аллегория, а как реальное событие из загробной жизни, вскрывает самые глубокие раны человеческой души и даёт ответы на главные вопросы бытия.
Она — словно строгий духовный врач, который ставит точный диагноз нашей духовной болезни, и одновременно — как милосердный отец, указывающий путь к исцелению.
Вот перед нами разворачивается картина двух жизней и двух судеб.
С одной стороны — богач, одетый в порфиру и виссон, то есть в самые дорогие роскошные одежды того времени. Он не просто богат — он пирует каждый день. Его жизнь — это непрекращающийся праздник, веселье и наслаждение.
А у ворот его дома лежит нищий Лазарь, имя которого переводится как «Бог — моя помощь». Он покрыт струпьями, он болен, слаб и голоден. Единственное, о чём он мечтает, — насытиться крошками, падающими со стола богача. Но даже этого ему не достаётся.
И вот картина коренным образом меняется: Лазарь умирает и отнесён ангелами на лоно Авраамово — место покоя и блаженства. Богач тоже умирает — и оказывается в аде, в муках, в пламени, которое не угасает.
Давайте, дорогие мои, не будем спешить думать, что эта притча — лишь обличение социальной несправедливости, осуждение богатства как такового. Нет, она гораздо глубже. Она говорит о вещах духовных, о состоянии человеческой души.
Богач осуждён не за то, что он был богат, а за то, что его сердце окаменело от равнодушия. Он не просто не подал милостыню — он не увидел, лежащего у его ворот, Лазаря, человека, своего ближнего, живой образ Божий. Он проходил мимо него каждый день, переступал через него, может быть, даже с отвращением отворачивался. И сердце его молчало, не задохнулось от сострадания.
Он был духовно слеп и глух. Его грех — это грех бездействия, грех холодного, расчётливого равнодушия.
Вот он — первый и страшный урок для нас всех. Мы с вами живём в огромном, великом, шумном мегаполисе — в граде святого Петра, в Санкт-Петербурге.
Мы ежедневно, ежечасно проходим мимо сотен, тысяч людей. Мы едем с ними в метро, стоим в очередях, идём по одним улицам. Мимо нас проходят успешные и обездоленные, весёлые и скорбные, бездомные, те, кто радуется, и те, кто плачет. И наше сердце — по немощи нашей, по нашей греховной повреждённости — часто привыкает к этому потоку человеческих лиц и судеб.
Оно черствеет, покрывается толстой коркой самодостаточности и покоя. Мы незаметно для себя становимся как тот богач, который уже не слышит ни чужой боли, ни тихого зова собственной совести.
Мы оправдываем себя: «У меня своих забот много…» — «Все они обманщики, бомжи и пьяницы…» — «Ничем я не могу помочь…» И в этом — наша главная опасность.
Книги Премудрости, которые являются сокровищницей практической духовной мудрости, предупреждают нас об этой опасности и указывают верный путь:
«Но к бедному ты будь снисходителен, и милостыню ему не медли».
Богач из притчи именно медлил. Он откладывал милосердие на потом. Он думал, что всегда успеет, что жизнь долгая. А этого «потом» для него так и не наступило.
Святитель Иоанн Златоуст говорит:
«Не тот богат, у кого много есть, но тот, кто многое раздаёт».
Богатство — это не владение, а правильное распоряжение тем, что Бог тебе временно вручил.
Наши русские святые — Оптинские старцы, эти великие светильники веры и любви — постоянно и настойчиво указывали на спасительность милостыни и опасность окамененного нечувствия.
Преподобный Амвросий Оптинский, чьи слова до сих пор согревают наши сердца, говорил просто и гениально:
«Жить — не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем моё почтение».
Вникнем в эти слова, братья и сёстры. «Никому не досаждать» — это значит не быть эгоистом, не ставить своё удобство, свой покой, свои интересы выше нужд и скорбей ближнего.
«Всем моё почтение» — это значит научиться видеть в каждом человеке, даже в самом падшем, неприятном, неопрятном — того самого Лазаря, живой и драгоценный образ Божий, который нуждается в нашем внимании и любви.
И вот богач, оказавшись в аду, начинает, наконец, прозревать. Но — уже слишком поздно. Он поднимает глаза свои и в муках просит всего лишь каплю воды, чтобы остудить свой язык. Но слышит в ответ от Авраама страшные и неотвратимые слова:
«Чадо, вспомни, что ты получил уже доброе твоё в жизни твоей, а Лазарь — злое. Ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь. И сверх всего того, между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, и также оттуда к нам не переходят».
Что же это за великая пропасть, возлюбленные? Это не внешняя преграда, воздвигнутая Богом. Это пропасть, которую богач выкопал сам, в течение своей земной жизни. Каждый день равнодушия, каждый миг, когда он был слеп к страданию, каждое проявление самодовольства и жизни только для себя — это был кирпичик, который он клал в стену, отделяющую его от Бога и от ближнего.
После смерти эта стена, эта пропасть становится непреодолимой. Это — пропасть его нераскаянных грехов, его неисправленной жизни.
Преподобные отцы Оптинские с болью говорили:
«На земле мы сами готовим себе вечное блаженство или вечные муки».
Ад — это состояние души, удалившейся от Бога, а не место, созданное Богом для мучений. Ад начинается здесь, на земле, в окаменении нашего сердца.
И вот здесь, в этой точке отчаяния, мы подходим к самому актуальному, самому важному для нас сегодня вопросу — к той духовной болезни, которая поразила многих современных людей.
Богач, осознав свою погибель и её необратимость, вдруг проявляет как будто бы любовь к ближним. Он умоляет Авраама:
«Так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего, ибо у меня пять братьев. Пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли в это место мучения».
Кажется — благая, добрая просьба, проявление заботы о своих родных. Но Авраам отвечает сурово и однозначно: «У них есть Моисей и пророки. Пусть слушают их».
То есть: у них есть Слово Божие, есть Закон, есть ясные заповеди, которые учат милосердию, справедливости и любви. Этого достаточно.
Но богач настаивает. Он как бы знает своих братьев лучше: «Нет, отче Аврааме! Но если кто из мёртвых придёт к ним, покаются…»
И тогда Авраам произносит главный, итоговый, грозный приговор, который должен заставить содрогнуться каждого из нас, живущих ныне: «Если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто из мёртвых воскрес — не поверят».
Вот она — главная болезнь нашего времени, дорогие братья и сёстры: болезнь духовной глухоты, духовной слепоты.
Мы с вами живём в удивительную, парадоксальную эпоху. У нас есть всё, чего были лишены предыдущие поколения верующих. У нас на полках стоят полные собрания творений святых отцов. Мы можем свободно ходить в храмы. Нам доступны тысячи проповедей в интернете. У нас есть святые мощи угодников Божиих, которым мы можем приложиться и получить благодать.
И самое главное — у нас есть Евангелие, голос Самого Бога. Книга, которую можно купить в любой церковной лавке или скачать на телефон. У нас есть Моисей и пророки — в небывалом изобилии.
Но мы, подобно тем пяти братьям, не слушаем. Наше ухо привыкло к громким, навязчивым, агрессивным голосам: к рекламе, к политическим спорам, к пустым развлечениям, к шуму социальных сетей. Эти голоса заглушают в нас тихий, но властный голос Евангелия.
Мы ищем сильных ощущений, чудес, знамений, неких посланцев с того света. Нам кажется: вот если бы мне явился кто-то из умерших, какой-нибудь святой, и грозно сказал: «Покайся, иначе попадёшь в ад. Вот смотри, как я мучаюсь» — тогда бы я испугался, уверовал и сразу изменил свою жизнь.
Но Христос говорит нам сегодня через эту притчу: это — самообман. Это — духовная иллюзия.
Если наше сердце не способно услышать и умилиться тихим, но ясным голосом Евангелия, если оно не смягчается от регулярного, внимательного чтения слов Божиих, если оно не научается любви через исполнение заповедей Христовых, то никакое, даже самое поразительное чудо, не исправит нас, не исцелит нашу глухоту.
Чудо может поразить на мгновение, вызвать страх. Но оно не может изменить окаменевшее, неспособное к любви сердце.
Апостол Павел говорит:
«Вера от слышания, а слышание — от слова Божия».
Вера рождается не от видения чудес, а от слышания и принятия слова Божия.
И здесь, возлюбленные, в этой точке нашей немощи и глухоты, Священное Писание и святые отцы указывают нам удивительное, простое, но могущественное средство. Средство, которое одновременно и врачует нашу духовную глухоту, и является тем самым делом, которого не хватило богачу. Это средство — милостыня.
Премудрый Сирах говорит слова, которые звучат как благовестие, как радостная весть о спасении:
«Вода угасит пламень огня, и милостыня очистит грехи».
Вдумайтесь в эту параллель. Богач просил воды, чтобы охладить пламень, — но не получил. А мы с вами, ещё находясь на земле, можем дать эту воду — воду живой, деятельной милостыни.
И эта вода способна угасить не только пламень чужой нужды и скорби, но и тот сокровенный пламень наших собственных страстей и грехов, который, если не угасить его, может привести нас к вечному пламени.
Милостыня — это не просто перевод денег или подача копеек. Это духовное действие, которое имеет силу очищения, подобную силе Святого Крещения.
Сирах продолжает, раскрывая перед нами ещё более дивные перспективы:
«Заключи в кладовых твоих милостыню — и она избавит тебя от всякого несчастья».
Милостыня — это не просто потеря, а самое надёжное вложение. Это не земной банк, который может рухнуть, а небесная сокровищница, которую ни моль, ни ржа не истребляют, и где воры не подкапывают и не крадут. Это — та самая кладовая, которая будет говорить за нас на Страшном Суде, которая станет нашим ходатаем и защитником.
И особенно важно и утешительно для нас, живущих во время всеобщей тревоги, неопределённости, скорби и страха за будущее, звучат следующие слова:
«Благовременна милостыня во время скорби, как дождевые облака во время засухи. Братья и покровители — во время скорби, но вернее тех и других спасает милостыня».
В мире, где каждый ищет опоры, защиты, сильных покровителей, вернейшей и надёжнейшей защитой оказывается наша милостыня, наше деятельное, живое сострадание к ближнему. В час скорби она приходит к нам на помощь, как долгожданные дождевые тучи в знойную засуху.
Преподобные старцы Оптинские наставляли:
«Читайте Евангелие. От этого чтения бывает просвещение ума, и сердце сокрушается».
Но это сокрушённое, умилённое сердце не должно оставаться праздным. Оно должно изливаться в дела милосердия, в любовь к ближнему.
Таким образом, чтение Евангелия и деятельная милостыня — это два крыла, которые вместе возносят душу христианина к Богу. Одно без другого — ущербно. Вера без дел — мертва, и дела без веры не имеют вечной цены.
Возлюбленные о Господе, братья и сёстры! Особенно здесь, в нашем большом, суетном, прекрасном и трагичном городе, где так легко засуетиться, погрузиться в свои проблемы, где так легко пройти мимо своего Лазаря, оправдываясь усталостью и нехваткой времени — наша главная духовная задача сегодня: воспитать в себе чуткий духовный слух и деятельную, жертвенную любовь.
Не будем же, как те несчастные пять братьев богача, ждать каких-то невероятных, громких знамений с того света. Величайшее и достаточное знамение уже дано нам — это Голгофский Крест Христов и Его славное Воскресение. Это — величайшее чудо в истории мира.
И если наше сердце не отзывается верой и любовью на эту весть, то уже ничто не сможет его пробудить.
Сейчас — дни нашей земной жизни. Пока ещё не закрыта для нас дверь милосердия Божия, пока ещё не утвердилась та великая и страшная пропасть — давайте поспешим! Будем торопиться творить добро. Поспешим творить дела милосердия — большие и малые.
Поспешим каяться в нашем равнодушии и окаменении. Поспешим полюбить слово Божие и воплощать его в жизни — зная и веруя, что милостыня — это та самая живая вода, которая может угасить пламень чужих страданий, очистить скверну наших грехов и стать для нас пропуском в вечную, блаженную обитель.
Чтобы нам, услышав однажды в конце времён короткий и милующий глас Господа нашего Иисуса Христа: «Придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира».
Войти в него не как чужие и недостойные, но как чада света, как наследники вечного блаженства — вместе с нищим Лазарем, со всеми святыми и угодниками Божиими, предстательством Пресвятой Богородицы и молитвами преподобных старцев Оптинских.